Как смотреть голландский натюрморт? 

Голландский натюрморт XVI–XVII веков — своеобразная интеллектуальная игра, в которой зрителю предлагалось разгадать определенные знаки. То, что с легкостью считывали современники, сегодня понятно не всем и не всегда.

Строгих правил, как читать натюрморт, конечно, не суще­ствовало, и зритель угадывал на холсте именно те символы, которые хотел видеть. К тому же нельзя забывать, что каждый предмет был частью композиции и его можно было прочитать по-разному — в зависимости от контек­ста и от общего послания натюрморта. Общее описание концепции ниже, а расшифровку конкретных картин читайте в описании иллюстраций.

                                                                        Ян Давидс де Хем. Цветы в вазе. Между 1606 и 1684 годом

На картине Яна Давидса де Хема  у основания вазы худож­ник изобразил сим­волы бренности: увядшие и сломанные цветы, осыпавшиеся лепестки и засох­шие стручки гороха. Вот улитка — она ассоциируется с душой грешника  . В центре букета мы видим сим­волы скромности и чистоты: полевые цветы, фиалки и незабудки. Их окру­жают тюльпаны, символизирующие увядающую красоту и бессмысленное расточительство (разведение тюльпанов считалось в Голландии одним из самых суетных занятий и к тому же недешевым); пыш­ные розы и маки, напоминающие о недолговечности жизни.

Венчают компо­зицию два крупных цветка, имеющие положительное значение. Синий ирис олицетворяет отпу­щение грехов и указывает на возможность спасения через добродетель. Крас­ный мак, который традиционно ассоциировался со сном и смертью, из-за своего местоположения в букете сменил трак­товку: здесь он обозначает искупительную жертву Христа  . Другие символы спасения — это хлебные колоски, а бабочка, сидящая на стебле, олицетворяет бессмертную душу.

                                                               Ян Бауман. Цветы, фрукты и обезьяна. Первая половина XVII века

Картина Яна Баумана  «Цветы, фрукты и обезьяна» — хороший пример смы­словой многослойности и неоднозначности натюрморта и предметов на нем. На первый взгляд, сочетание растений и животных кажется случайным. На самом деле этот натюрморт тоже напоминает о быстротечности жизни и греховности земного существования. Каждый изображенный предмет транслирует определенную идею: улитка и ящерица в данном случае указы­вают на смертность всего земного; тюльпан, лежащий возле миски с плодами, символизирует быстрое увядание; раковины, разбросанные на столе, намекают на неразумную трату денег ; а обезьяна с персиком указывает на первородный грех и порочность. С другой стороны, порхающая бабочка и плоды: гроздья винограда, яблоки, персики и груши — говорят о бессмертии души и искупи­тельной жертве Христа. На другом, иносказательном уровне представленные на картине фрукты, плоды, цветы и животные обозначают четыре стихии: раковины и улитки — воду; бабочка — воздух; плоды и цветы — землю; обезьяна — огонь.

                                                     Питер Артсен. Мясная лавка, или Кухня со сценой бегства в Египет. 1551 год

Изображение мясной лавки традиционно связывалось с идеей физической жизни, персонификацией стихии земли, а также с чревоугодием. На картине Питера Артсена  почти все пространство занимает ломящийся от яств стол. Мы видим множество видов мяса: убитую птицу и разделанные туши, ливер и ветчину, окорока и колбасы. Эти образы символизируют неумерен­ность, обжорство и привязанность к плотским удовольствиям. Теперь обратим внимание на задний план. С левой стороны картины в оконном проеме поме­щена евангельская сцена бегства в Египет, которая резко контрастирует с натюрмортом на переднем плане. Дева Мария протягивает последний ломоть хлеба нищей девочке.

Заметим, что окно расположено над блюдом, где крест-накрест (символ распятия) лежат две рыбы — символ христианства и Христа. Справа в глубине изображена таверна. За столом у огня сидит веселая компа­ния, выпивает и ест устриц, которые, как мы помним, ассоциируются с похо­тью. Рядом со столом висит разделанная туша, указывающая на неотврати­мость смерти и мимолетность земных радостей. Мясник в красной рубахе разбавляет вино водой. Эта сценка вторит основной идее натюрморта и отсы­лает к Притче о блудном сыне  . Сцена в таверне, равно как и мясная лавка, полная яств, говорит о праздной, распутной жизни, привязанности к зем­ным наслаждениям, приятным для тела, но губительным для души. В сцене​ бегства в Египет герои практически повернуты к зрителю спиной: они уда­ляются вглубь картины, подальше от мясной лавки. Это метафора бегства от распут­ной жизни, полной чувственных радостей. Отказ от них — один из способов спасти душу.