В СССР государство было как производителем, так и покупателем собственной продукции. Поэтому в его власти было не только влиять не закупочные цены, но непосредственно директивно воздействовать на распределение полученных доходов членами колхозов и совхозов, а так же контролировать технологию производства отдельных видов с.х. продукции. В итоге эта зависимость окажется и фатальной для страны.

Отметим важный факт. Сталинские колхозы имели право оставлять после продажи государство практически всю сверхприбыль. Что это означало? — Этот важный момент непосредственно мотивировал снижать потери, увеличивать урожаи и внедрять самые перспективные технологии.

От того насколько прибыльным был колхоз непосредственно зависели и заработки отдельных его членов. Каждый стремился сделать лучше, больше, быстрее, потому как знал — его труд будет соответствующе оплачен. Пресловутые трудодни были всего лишь мерой труда, а за каждую отдельную операцию был свой коэффициент трудодней. Клубы, магазины, дороги, инфраструктура села — все это финансировалось из прибылей и сверхприбылей.

В хрущевско-брежневское время это правило нарушили. Колхоз имел право оставить себе только определенный процент прибыли, ровно такой чтобы хватил на фонд зарплаты, жилья, и т.д. Сверхплановое финансирование всех этих фондов из сверхприбылей не предполагалось, а «излишки» изымались. Никакого смысла работать сверхплана как для руководства, так и для отдельных членов колхозов и совхозов не было. Более того, перевыполнение плана означало, что в следующем году закупочные цены могут снизить.

В эпоху хрущевских реформ произошло еще одно важное событие — МТС (моторно-тракторные станции) перевели на баланс самих колхозов и совхозов, но последние по факту не могли вынести подобной нагрузки поэтому в миг стали убыточными. Кроме того подобное решение значительно снизило коэффициент использования техники.

Если брать современную Россию, то здесь пришли к выводу о необходимости восстановления МТС и даже пошли дальше. Теперь уборочная техника погружается на грузовые трейлеры и движется из региона в регион убирая урожай. Таким образом достигается высокий коэффициент использования комбайнов и общая экономическая эффективность.

Еще более важным является вопрос кадров. А вот с кадрами в хрущевско-брежневском СССР была одна сплошная проблема. Процесс уничтожения шел по следующему алгоритму. Сначала ввели уравниловку, а так как из-за долгов колхозы и совхозы по большей части стали убыточными, то экономическая мотивация оставаться жить на селе оказалась ниже плинтуса. Народ стал уезжать в город. Кстати, отсюда же растут ноги рассказы о крепостных колхозниках. Руководство колхозов тупо старалось не допустить оттока рабочих, поэтому всячески ставило палки в колеса.

Однако село подорванное реформами ожидал новый удар. В 60-х были восстановлены ПТУ и молодежь массово стала уезжать учиться и по возможности старалась не возвращаться обратно в село. Ситуация стала осложнятся, ввиду чего государство было вынуждено повысить средние зарплаты рабочим с.х. профессий.

Но все же, даже те кто шел учиться на агронома, ветеринара или механика по большей части попадали на эти специальности по остаточному принципу. Наибольший конкурс, как следствие и зарплаты, были у рабочих отраслей промышленности группы А — производства средств производства. Далее шла медицина, образование и т.д. сельское хозяйство финансировалось по остаточному принципу. Сюда попадали люди не сумевшие пройти вступительный барьер на престижные специальности. Интеллектуальная деградация сельской элиты расцвела в полную силу. 
В хрущевское время был введен обязательный минимумум зарплат…С погромом ЛПХ в хрущевские годы именно зарплата и продукция «скоммунизденная» с полей стали основным доходом жителей села