Бардесса «либерального капитализма»

Крест — это символ пытки. 
Я предпочитаю знак доллара — 
символ свободной торговли 
и свободного разума.

Айн Рэнд

Однажды Библиотека Конгресса США провела обширный социологический опрос, пытаясь определить, какая книга оказывает самое глубокое влияние на американцев. Первое место, разумеется, заняла Библия, а вот второе «великая американская нетленка» «Атлант расправил плечи».

Это «великое произведение» создала «философ и писательница» Айн Рэнд (Ayn Rand), известная в США как «русская американская писательница» — «Russian Writer», — или «Американский Лев Толстой в юбке родом из Санкт-Петербурга». На сайте Рунета, посвященном творчеству и пропаганед ее идей так и сказано: «Атлант расправил плечи» («Atlas Shrugged») — роман нашей великой соотечественницы Эйн Рэнд (Ayn Rand), эмигрировавшей в США в середине 20-х годов». 

Ежегодно в мире ее книги издаются тиражом более полумиллиона экземпляров, общие количество достигло 25 миллионов. Свой первый бестселлер (роман «Источник») Рэнд опубликовала в 1943 году. «Атлант» вышел в 1957-м. При этом интерес к книгам Рэнд не угасал, но и усиливался чуть ли не в геометрической прогрессии (пока не грянул кризис и вверх пошли продажи «Капитала» Маркса)…

Однако какими бы впечатляющими ни казались эти цифры, они не в силах передать меру влияния, которое оказывает Рэнд на наших современников. И речь идет не о рядовых читателях, на книгах Рэнд воспитывается уже третье поколение деловой и политической элиты. Достаточно сказать, что среди тех читателей, кто публично признал ее влияние на формирование собственных взглядов, были Милтон Фридман и Рональд Рейган. Алан Гринспен, бывший председатель Федеральной Резервной Системы США (1987-2007гг), один из разработчиков канализации эмиссионных денег в дерривативы и прочие виртуальные производные, считающийся одной из самых влиятельных фигур в США, долгие годы был еще и членом «Коллектива» — кружка Айн Рэнд, ее последовательным учеником и почитателем. Для Хиллари Клинтон Рэнд — «пример для подражания». Да и американские президенты выстраивали свою внешнюю политику в полном соответствии с идеями «гениальной литераторши»… 
 

.Из интервью, которое Айн Рэнд дала журналу «Плейбой» в 1964 году:

«Плейбой»: Вы сказали, что сегодня любая свободная нация имеет моральное право, если не обязательство, напасть на Советскую Россию, Кубу или любой другой «рабский загон для скота». Это так?

Айн Рэнд: Совершенно верно. Тоталитарное государство, нарушающее права своих граждан, находится вне закона и не смеет заявлять о собственных правах…

По оценке «Newsweek», давал определение беспрецедентного влияния Айн Рэнд на общественно-политическое поле страны: «Она — повсюду» (зато сейчас пишет Can Ayn Rand Survive the Economic Crisis?)

Одной Америкой дело не закончилось. 25 апреля 2000 года на презентации русского перевода «Атланта» экономический советник Президента РФ Андрей Илларионов заявил, что Айн Рэнд, «один из крупнейших писателей ХХ века и один из крупнейших философов ХХ века», является его кумиром. На вопрос журналиста: «А вы Владимира Путина познакомили? Или, может быть, он уже знаком с этой книгой?», Илларионов ответил: «Книжка стояла в личной библиотеке Президента Российской Федерации еще до того момента, как я оказался советником Президента». М-да, подборочку книг Борису Николаевичу делали профессионалы с умом…

Кроме этого, выясняется, что группа влиятельных почитателей творчества Айн Рэнд до недавнего времени вела активное лоббирование Думы и властных структур на предмет включения книг «нашей великой соотечественницы» в обязательную программу средней школы, (наряду с Конституцией РФ)…

Местечковый Дао

Вы жметесь к ближнему, 
и для этого есть у вас прекрасные слова. 
Но я говорю вам: ваша любовь к ближнему 
есть ваша дурная любовь к самим себе.

Фридрих Ницше

Айн Рэнд попала в Америку в возрасте 21 года вполне сформировавшейся девой, и разумно предположить, что основополагающие идеи своего творчества она черпала из жизненного опыта, накопленных на номинальной родине. Но в бесчисленных официальных и неофициальных биографиях российская страница Рэнд, излагается в трех фразах: родилась в Петербурге, решительно отвергла революцию, эмигрировала в США. 

Зиновий Захарович Розенбаум, родом из убогого местечкового Брест-Литовска, таки прорвался сквозь черту оседлости, удачно женившись на Анне Борисовне Каплан, уроженке Санкт-Петербурга. Зиновий Захарович надрывался в фармацевтическом бизнесе и в 1912 году стал собственником перспективной аптеки на Знаменской площади в конце Невского.

В этой примечательной семье и появилась на свет 20 января 1905 года будущая величайшая американская писательница Айн Рэнд, по метрике — Алиса Зиновьевна Розенбаум. 

Февральскую революцию Алиса встретила с раскрытым сердцем. А вот Октябрьскую, не приняла. Объективные предпосылки для вышеозначенной оценки были: в Феврале довольно абстрактно лишили привилегий царя, а в Октябре вполне конкретно у Зиновия Захаровича отобрали аптеку — как говорится, две большие разницы. После конфискации Розенбаумы подались в бега, стоит ли удивляться, что дискомфорт кочевой жизни оставил неизгладимый отпечаток на политических воззрениях юной Алисы?

Осенью 1918 года Зиновий Захарович понял, что аптеку вернуть не получится, махнул рукой и вывез семью на Украину, потом Розембаумыподались в Крым. Продвинутые биографы Рэнд любят на основании крымского исхода проводить параллель с семьей Набокова, тем более что Алиса училась в Санкт-Петербурге в женской гимназии вместе с Ольгой Набоковой, сестрой писателя. Как пишет Александр Эткинд: «Набоковы сумели, продавая по пути драгоценности, вырваться в Англию, а вполне обнищавшим Розенбаумам пришлось вернуться в Петроград». Гипотеза, мягко говоря, вздорная. Дело даже не в драгоценностях (хорош был бы коммерсант Зиновий Захарович, ежели не приберег про черный день пару-тройку золотых кулонов в пузырьках из-под микстуры!), а в оценке перемен. Для Набоковых власть большевиков была властью абсолютно инородной и чуждой, тогда как у Розенбаумов были все основания воспринимать ее как кровную. Потому-то Набоковы уплыли на корабле, а семья Алисы, благополучно пересидела дискомфорт гражданской войны и вернулась в Питербург (но выставки, посвященные гражданке Розенбаум, в музее Набокова сейчас проводят) …

Пока Алиса, внутренне негодуя на Советскую власть за отчуждение семейной собственности, безмятежно довершала образование в евпаторийской школе № 4, другая пламенная девушка Розалия Самойловна Землячка-Залкинд отлавливала по всему Крыму недобитых белых офицеров, коих собственноручно и расстреливала в затылок. Рука об руку с интернационалистом Белой Куном и чекистом Фельдманом Землячка ликвидировала около 100 тысяч человек, за что и получила весной 1921 года Орден Красного Знамени. Аккурат в это же время Алиса Розенбаум получила аттестат, и ее репрессированная семья решила: пора ехать назад, в Петроград! 

24 августа 1921 года Алиса поступила в Петроградский государственный университет. В том же году она впервые познакомилась с книжками Фридриха Ницше, чье влияние на свое творчество, заметное даже невооруженным взглядом, всегда темпераментно отрицала.

Идеи немецкого философа вызвали в неокрепшей душе Алисы ту болезненную дихотомию, от которой ей так и не удалось избавиться до самой смерти. С одной стороны, юная студентка ПГУ ненавидела большевиков за их «низкое безродное происхождение», преклонение перед тупыми народными массами и презрение к человеческой личности. С другой, она тайно испытывала восхищение перед Ubermenschliche (сверхчеловеческими) замашками революционных героев, особенно рельефно проявившимися в «подвигах» доблестной ВЧК/ГПУ. Все это неизбежно отлилось в некое сексуально-фрейдистское месиво, из которого затем появились на свет творчество Айн Рэнд и лежащая в его фундаменте философская теория объективизма (термин придумала сама писательница). Эти переживания почти буквально легли в основу первого романа Рэнд «Мы, живые» (We The Living, 1936): история любви юной дворянки (!) Киры Аргуновой (надо так понимать, прототип самой Алисы) к Льву Коваленскому, сыну расстрелянного царского адмирала, и Андрею Таганову, следователю ГПУ (!)…

Всю американскую жизнь Айн Рэнд тщательно загоняла в подсознание обратную сторону свою восторженное преклонение перед необузданной брутальностью большевизма. При этом она всячески подчеркивала свое категорическое неприятие большевистского коллективизма и небрежения правами личности. Ну и естественно, ее имя находилось под строжайшим запретом в Советском Союзе. Самая большевистская (по ментальности и манерам) общественная деятельница Америки номинально числилась страшной антикоммунисткой и злейшим врагом Советской власти. 

Теперь наиболее интересное: само по себе двойственное восприятие большевизма Алисой Розенбаум явилось общим местом для тех, кто подсознательно ощущал внутреннюю близость к корням революции, однако по той или иной причине был этой революцией отторгнут либо не нашел в ней места. Поразительно другое: форма, в которой состоялось «снятие» этого противоречия в душе будущей бардессы Laissez-Faire Capitalism. Двадцатилетняя выпускница Петроградского государственного университета четко сформулировала для себя главного врага и свято пронесла его образ до конца жизни. 

Его атрибуты:

— коллективизм,

— альтруизм,

— мистицизм.

И хотя Айн Рэнд всегда утверждала, что борется с большевизмом, не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться: речь идет о христианстве. Именно в христианстве наиболее выразительно переплелись идея самопожертвования (=альтруизм), общинность (=коллективизм) и вера в чудесное (=мистицизм). Все, что написала Айн Рэнд в своей жизни, каждая строчка ее художественных книг, политических памфлетов и популяризаторско-философских очерков пропитаны безграничной (поистине большевистской!) ненавистью именно к христианству, а уж затем, подспудно, к коммунизму, тоталитаризму и прочим «измам». Забавно, но об этом же твердит и другая, более старая нетленка…

После окончания факультета социальной педагогики Алиса Розенбаум поступила на сценарные курсы при Институте театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК, 15 октября 1924 года) и одновременно глубоко задумалась об отъезде. Пишет Александр Эткинд: «В 1926 году она подала документы на выездную визу, и ей повезло. Через Ригу она добралась до Нью-Йорка. Ей двадцать один год. Мать и отец Алисы остались в отказе. Они умрут в Питере во время блокады». Да, вот такая вот трагедия, только ни в каком «отказе» Зиновий Захарович, Анна Борисовна и две младшие сестры Алисы Наталья и Элеонора, конечно же, не остались. Просто Розенбаумы об эмиграции не помышляли: бывший аптекарь, в отличие от своей старшей дочери, не бредил дворянским происхождением и потому искренне полагал, что Советская власть — его родная власть, вполне надежно защищающая его от погромов. Сама же Алиса свои подлинные намерения держала в строжайшем секрете: визу ей дали не для смены ПМЖ, а лишь для краткосрочной поездки с целью навестить родственников по материнской линии — Портных… М-да, конец 80-х – начало 90-х, колбасная эмиграция под видом «политической», «демшиза» усердно строчащая сейчас в русскоячной блогосфере об «ужасах совка» и «кровавой гэбне»…

Страна Великих Возможностей

Взгляните на нашу страну. Это самая благородная страна в истории человечества. Страна величайших достижений, величайшего процветания, величайшей свободы. И эта страна возникла не на бескорыстном служении, не на жертвенности, не на самоотдаче и не на альтруизме. Эта страна возникла на праве человека добиваться счастья. Собственного счастья. Своего, и ничьего другого. Частная, личная, эгоистичная мотивация. А каковы результаты!

Айн Рэнд, о США

Уже поднимаясь на борт океанского лайнера, Алиса знала наверняка: обратного пути не будет. Она никогда не вернется из Америки в царство «красного христианского Хама». Между тем, задача была не из легких: валюты в кармане — с гулькин нос, знание языка — ноль (забавно, что до конца жизни Айн Рэнд говорила по-английски с жутким акцентом), виза всего на полгода, эмигрантская квота США исчерпана на семь лет вперед. Алиса решила: если не удастся зацепиться, она уедет в Мексику или Канаду, где будет терпеливо дожидаться своего часа. Наивный совет Портных — плюнуть на формальности и жить себе спокойно без визы, как поступают остальные, — Алиса отвергла с негодованием и отнюдь не романтическим прагматизмом: «Я не собираюсь жить в Америке нелегально. Когда-нибудь я стану знаменитой, и это сразу же обнаружится».

Первым шагом на пути к завоеванию нового мира стала смена имен. Алиса Розенбаум сгорела в печи как шкурка царевны-лягушки, а на свет явилась божественная Айн Рэнд. Официальная версия гласит, что «Алиса беспокоилась о безопасности оставшихся в СССР родственников»… аж до до середины 60-х… Все так и утаивала настоящее имя от всех своих почитателей, сторонников и даже самых близких друзей, если бы не дорылись дотошные журналисты. Зато псевдоним идеально соответствовал всем литературным персонажам будущей писательницы: они воинственны и благородны, подчеркнуто нордического типа и дворянского происхождения — настоящие валькирии вагнеровского толка. Впрочем, сравнение неудачное, поскольку Айн Рэнд немецких композиторов ненавидела — не только Вагнера, но и Моцарта с Бетховеном. Немецким философам тоже досталось: Иммануила Канта она определяла не иначе, как «первым хиппи в истории человечества». Здесь работа для старика Фрейда…

С февраля по август Айн жила в Чикаго у Портных, азартно хлопоча о продлении визы, после чего отбыла на устройство судьбы в Голливуд. Фабрика Грез сразу же повернулась к невозвращенке правильным местом, при том, что никакая смена имен не могла устранить изъянов внешности Айн: дефицит талии, неевклидность конечностей, отсутствие бюста, невротическая худоба, истероидный характер, наконец, этот невозможный нос… Оставались, правда, глаза, о которых написано столько восторженных воспоминаний! Лев Рокуэлл, президент Института Свободного предпринимательства: «Это были глаза рептилии, способной убить своим взглядом». Барбара Бранден, соратница и биограф писательницы: «Темные глаза казались слишком большими для ее лица. Прикрытые темными ресницами, они излучали нечеловеческое напряжение мысли. Это были глаза существа, сотканного из могущества ясновидения».

Вот эти глаза и запали в душу знаменитому режиссеру Сесилю ДеМиллю, который уже на второй день (!) после приезда Айн в Голливуд, заприметил девушку у ворот собственной студии. Сесиль пригласил Айн в автомобиль, отвез на съемочную площадку и через час предложил работу сначала статистки, а затем сотрудницы сценарного отдела.

Еще через три дня глаза Айн Рэнд прожгли сердце актера Фрэнка О’Коннора, за которого она через три года вышла замуж. 13 марта 1931 года она получила американский паспорт и натурализовалась. 

В 1927 году студия ДеМилля закрылась, и Айн пришлось перебиваться на должностях официантки, продавщицы газетных подписок, а затем костюмерши на студии RKO Radio Pictures. Следующие шесть лет энергичного вращения в киношной обойме ушли на то, чтобы протолкнуть собственный сценарий. В 1932 году студия «Universal» купила «Красную пешку» (Red Pawn) за полторы тысячи долларов. Сценарий никогда не был запущен в производство, зато гонорара хватило на то, чтобы целиком посвятить себя профессиональной карьере литератора. Разгуляться, правда, не получалось: с приходом Великой Депрессии карьера Фрэнка быстро сошла на нет, никогда больше не возродившись. До самой смерти в 1979 году он оставался в тени своей великой супруги, довольствуясь ролью управляющего семейным ранчо в Калифорнии и садовника-флориста. 

В 1936 году Айн Рэнд написала первый роман — «Мы, живые». Ей опять повезло: книжку опубликовало видное издательство «Macmillan». Но история любви русской дворянки Киры «почему-то» не нашла отклика в сердцах американского обывателя. Зато в 1942 году в разгар Второй мировой войны, роман «Мы, живые» экранизировали в фашистской Италии. Вышли сразу два фильма римской студии «Скалара» — «Мы, живые» и «Прощай, Кира».

Свое следующее произведение — антиутопическую повесть «Гимн» (1938) со следами глубокого влияния Замятина и Хаксли Айн Рэнд решила издать в Англии. Увы, перемена места на результате не отразилась: творчество начинающей графоманки не задело струн и в сердцах жителей Альбиона. 

Гениальность Айн Рэнд проявилась в выводах, которые она сделала из первых неудач: дело не в идеях, а форме! Ее новым соотечественникам было совершенно наплевать на события в чужой и непонятной России, другое дело — сюжет американский. А мысли можно оставить без изменения. Именно такой правильной книгой и стал роман «Источник» (1943), принесший Рэнд безграничную славу. 

Путь к звездам был тернист — «Источник» отклонили один за другим 12 издательств. Впечатляет не столько единодушие книжных бизнесменов, сколько нечеловеческое упорство автора: это каким нужно обладать характером, чтобы 12 раз подряд проглотить обиду, утереться и постучать в следующую дверь? 

Тринадцатое издательство, «Bobbs-Merrill», уже готово было присоединиться к 12 предыдущим и отправить «Источник» в мусорную корзину, однако тут лег костьми Арчи Огден, молодой редактор: «Если это не та книга, что вам нужна, я не тот редактор, что вам нужен!» Пафос самопожертвования был столь романтичен, что директор усомнился в собственном литературном вкусе. Книга вышла, и литературные критики тут же подвергли роман испепеляющему разносу. Зато рядовые читатели вознесли «Источник» до небес. Тираж по тем временам был просто немыслимым: 100 тысяч экземпляров. Уже в конце 1943 года Голливуд за 50 тысяч долларов выкупил права на экранизацию. Пенсионный взносАйн Ренд был сделан.

Удивительная закономерность: при жизни Айн Рэнд не было написано ни одной положительной рецензии на ее книги! Однако чем сильнее звучали обвинения в графомании, дилетантстве, невежестве и плагиате, тем лучше раскупались ее произведения.

После успеха «Источника» Айн Рэнд взялась за написание главного труда своей жизни — романа «Атлант расправил плечи». На создание нетленки было потрачено 12 лет и 3 миллиона 106 тысяч 261 знака. Роман был опубликован 10 октября 
1957 года и с тех пор прочно вошел в «сокровищницу американской культуры». 

Вопреки уничижительным рецензиям и неподъемному объему (1 168 страниц, набранных мелким шрифтом) читатели взахлеб упивались персонажами, сюжетом и, самое главное, «объективизмом» — самостийной философией писательницы. Повсеместно возникали кружки пламенных поклонников и пропагандистов идей Рэнд. Активисты «ближнего круга» (того самого «Коллектива») — Натаниэль и Барбара Бранден — учредили специальный институт (Nathaniel Branden Institute), спонсирующий от океана до океана курсы и лекции по объективизму. В конце 50-х в «Коллектив» попал и будущий финансовый гений Америки Алан Гринспен (он был женат на школьной подружке Барбары Бранден). 

Потихоньку фигура Айн Рэнд стала подвергаться мифологизации и обретать культовые формы, что, впрочем, только способствовало росту ее популярности. 

Нетленка расправила плечи

«Подняв знак доллара как свой символ, символ свободной торговли и свободных умов, мы начинаем свое движение, чтобы вырвать свою отчизну из рук немощных дикарей, которым так и остались неведомы ее природа, смысл и великолепие».

Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи». 

Сам роман «Атлант расправил плечи» превышает по объему «Войну и мир» ровно в полтора раза. Первую тысячу страниц различные персонажи в различных обстоятельствах постоянно спрашивают друг друга: «Кто такой Джон Голт?» И недоуменно пожимают плечами. За пятьдесят страниц до окончания Джон Голт все-таки материализуется и тут же становится главным героем. Что касается сюжета, то он напоминает развитие производственной темы в книжках социалистического реализма. Со знаком минус.

В «Атланте» Рэнд описывает «забастовку капиталистов», которые отказываются жить по социалистическим законам и покидают мир. Это приводит к крушению цивилизации и доказывает, что люди, создающие деловые предприятия, как раз и держат мир на плечах. Неудивительно, что для многих предпринимателей это величайшее произведение американской литературы действительно стало второй Библией.

Рэнд считает аморальным любую форму государственного перераспределения богатства. Автор «Атланта» говорит не только о безусловном моральном превосходстве капитализма перед любой другой формой экономики. Она резко критикует основные правые и левые политические партии, которые в большей или меньшей степени отказались от свободного рынка и создали климат иждивенчества и зависимости людей друг от друга. Вот что говорит главный герой произведения Джон Голт населению Америки по поводу забастовки ведущих промышленников: 

«Не стоит кричать, что наш долг служить вам. Мы не признаем этого долга. Не кричите, что мы вам нужны. Мы не считаем нужду обоснованным требованием. Не кричите, что владеете нами. Это не так. Не умоляйте нас вернуться. Мы объявляем забастовку – мы, люди, живущие разумом.

Мы бастуем против самопожертвования. Мы бастуем против догмы незаслуженных вознаграждений и невознагражденных обязанностей. Мы бастуем против доктрины, что стремление человека к счастью есть зло. Мы бастуем против учения, что жизнь греховна». 

В третьем томе Рэнд формулирует моральное кредо: «Клянусь жизнью, что не буду жить для кого-то другого и не попрошу кого-то другого жить для меня».

 

Знаете ли вы капитализм? О, вы не знаете капитализм!

«Задача человеческого сознания — воспринимать реальность, а не создавать ее. Разум человека — его единственное орудие познания. А всегда А».

Айн Рэнд

 

«Либо новая мораль, основанная 
на рациональной личной выгоде, 
и как следствие — свобода, справедливость, прогресс и счастье человека на земле. 
Либо — старая мораль альтруизма, 
и как следствие — рабство, насилие, непрекращающийся террор 
и печи для жертвоприношений».

Айн Рэнд

 

Ошеломительный успех Айн Рэнд невозможно объяснить лишь удачно подобранным сюжетом книжек. Собака зарыта в «объективизме», который, по мнению  бывшего советника Президента РФ Андрея Илларионова, ставит Рэнд в ряды величайших философов ХХ века. Но не стоит воспринимать академическую критику «философии» Алисы Розенбаум. Ее заслуга в том, что она первая опустила философию до уровня понимания обывателя. Вернее, ничего никуда не опускала, поскольку ее собственный уровень философского мироощущения всегда находился за рамками академической традиции. Айн Рэнд — это не Заратустра, не понятый обывателями, а канатный плясун, что срывает искренние аплодисменты базарной площади.

 

Питер Шварц, председатель правления Института Айн Рэнд, очень точно определил вклад своей патронессы в развитие американской цивилизации: «Айн Рэнд дает людям основополагающую философию жизни, философию, основанную на разуме. Эта философия учит каждого человека тому, что у него есть моральное право жить не ради других, а ради собственного счастья». Коротко и ясно.

Прелесть объективизма в том, что он легко объясняется на пальцах, легко усваивается и легко вписывается в бытовую мораль Америки. Положения объективизма прозрачны, как заповеди советского пионера:

 

— Разум — единственное орудие познания и единственное руководство к действию.

— Главная задача человека в жизни — добиваться личного счастья, не жертвуя собой ради других и не требуя жертв от окружающих.

— Капитализм — высшее достижение человечества, а свободное предпринимательство — основа всеобщего счастья и процветания.

— Единственная задача государства — обеспечение неприкосновенности частной собственности и прав индивида. Все остальное — узурпация власти.

— Религия, Бог, альтруизм, коллективизм, самопожертвование, беззаветное служение, мистицизм и интуиция — злейшие враги свободного человека, безнравственные препятствия на пути к светлому будущему и прогрессу.

— Главный двигатель прогресса — не писатели, не художники, не философы, не поэты, а бизнесмены. Они же величайшие страдальцы современной эпохи.

О козлах

 «Каждая политическая сила, стремящаяся поработить нацию, каждая реальная или потенциальная диктатура испытывает потребность в существовании меньшинства, из которого делают козла отпущения, на которого возлагают всю вину за неудачи нации и которого используют для оправдания своих диктаторских замашек.

В Советской России таким козлом отпущения была буржуазия, в нацистской Германии — еврейский народ, в Америке — бизнесмены».

Айн Рэнд

Объективизм настолько пришелся по душе американцам, что после смерти писательницы его пропагандой занялись помимо двух официальных конкурирующих учреждений — помянутого выше Института Айн Рэнд, учрежденного духовным и материальным наследником Леонардом Пейкоффым (у писательницы детей не было), и Института Объективистских Исследований Давида Келли — тысячи кружков и обществ, как грибы повыскакивавших в каждом университетском кампусе.

Впрочем, слабость объективизма заключается в том, что американское национальное сознание — штука весьма специфическая, и посему не только неприятная, но и совершенно неприемлемая в других цивилизациях. Так что можно надеяться, объективизм не приживется ни в Европе, ни на Востоке, ни в России. Читатель может спать спокойно: его дети никогда не увидят Джона Голта в школьной программе. Во всяком случае, очень хотелось бы надеяться…

Эпилог

За год до смерти Айн Рэнд выступила с речью на ежегодной конференции в Новом Орлеане, организованной Джеймсом Бланшаром, председателем Национального комитета за денежную реформу. Четыре тысячи видных предпринимателей, банкиров, финансовых консультантов, инвесторов, экономистов, управляющих паевыми фондами и фабрикантов, затаив дыхание, внимали каждому слову своего кумира. Айн Рэнд завершила выступление словами Джона Голта, героя романа «Атлант расправил плечи»: «Мир, которого ты так желаешь, может быть завоеван, он существует, он реален, он возможен, он твой. Но для того, чтобы его завоевать, требуется полная концентрация, полный разрыв с миром твоего прошлого, разрыв с доктриной о том, что человек — это жертвенное животное, которое существует для удовольствия окружающих. Сражайся за самоценность собственной личности. Сражайся за собственную гордость. Сражайся за сущность человека: его суверенное рациональное сознание».

Дрожащий старушечий голос, сбивающийся на фальцет и смазанный тяжелым акцентом, внезапно потонул в неистовых овациях аудитории, которая, сорвавшись со своих мест, со слезами на глазах самозабвенно выражала бесконечную признательность от имени самого угнетенного сословия Америки… Вместе с ними рыдал и Ницше…

P.S. И на исходе XXI века не перевелись еще утописты, желающие во что бы то ни стало построить счастливое будущее в отдельно взятом месте. В данном случае — на рукотворном бетонном острове в нейтральных водах Карибского моря, в 120 милях западнее Каймановых островов. Как следовало из сообщения The New York Times Magazine, некий эксцентричный бизнесмен из Оклахомы Говард Терни, поменявший себе имя на Лазарус Лонг, задумал там создать новое государство. Приглашались все желающие, готовые сделать денежный взнос на построение Новой Утопии. Обязательным условием получения гражданства было признание основных принципов, на которых будет построено уникальное государство: философии объективизма, или разумного эгоизма, развитой в сочинениях американской писательницы Айн Рэнд.

Интересно, по какому назначению сейчас использует книгу господин Лазарус Лонг?



Шаг вперед, два шага назад

Российское руководство, занимая позицию «перманентного компромисса», своей неопределенной позицией загоняет себя в тупик.

Недавний недружественный демарш со стороны киргизского руководства, которое приняло решение сохранить американское военное присутствие в стране, вопреки прежним обещаниям, легко обменяли свои обязательства перед Россией по курсу, установленному Вашингтоном ($170 млн), можно охарактеризовать как двоякую и противоречивую.

Мы не только выделили киргизам кредит на сумму около $2 млрд, но еще и предоставили помощь на $150 млн. и ничего не смогли получить взамен. При этом мы в своем «безмятежном» стиле ухитрились все это никак не обусловить соответствующими пунктами соглашения. Формальные уступки со стороны американцев мы все же получили (охранять базу будут киргизские военные, а не американцы, то же самое касается технического персонала и т. д.). Но интерес России в том, чтобы в Киргизии не было военной базы. И не только в Киргизии. Потому, как если бы американцы были полностью вытеснены оттуда,  они, несомненно, искали бы компромиссы в других странах. Усилилось бы их давление на Таджикистан, появилась бы возможность игры с Узбекистаном. Но есть ли долгосрочная политика, чтобы вытеснить США из «своего подбрюшья»?

Ринувшись на помощь сомнительным авантюрам американцев в 2001–2002 годах и вооружив отвергнутый большинством населения страны так называемый Северный альянс, приведший американскую армию на афганскую землю, Россия смирилась с тем, что западные «союзники» отодвинули ее от всяких форм внятных отношений с Афганистаном. При этом, мягко говоря,  «парадоксом» российской афганской политики является тот факт, что, создавая на протяжении десятилетий эту самую политику, воспитывая и образовывая огромное количество людей из образованного афганского слоя, имея одну из лучших школ афганистики в мире, РФ заняла пассивную позицию по отношению к Афганистану.

Российское политическое руководство будет продолжать оставаться жертвой неопределенности собственной позиции, в том числе и по поводу присутствия американских военных в Афганистане. «Если НАТО потерпит фиаско, России и ее партнерам придется воевать против экстремистов в Афганистане», – заявил накануне последнего саммита НАТО в интервью Le Monde  бывший постпред России в НАТО Дмитрий Рогозин. Из этих слов волей-неволей напрашивается вывод, что России не остается ничего иного, как активно поддерживать стратегию Альянса в Афганистане. Иначе – неминуемый «второй Афган». Вот такое нас ждет «светлое будущее». Одновременно российские политики и дипломаты неоднократно высказывали сомнение в том, что целью американских военных действительно является борьба с талибами и мирное урегулирование в Афганистане. Резко возросший за годы военного присутствия США наркотрафик,  вкупе с перманентной военно-политической нестабильностью в Афганистане является красноречивым аргументом в пользу такой точки зрения. При этом политические манипуляторы на постсоветском пространстве пользуются противоречивостью позиции Москвы, чтобы обосновать сохранение военного присутствия США в Средней Азии по принципу «А чего вы так кипятитесь по поводу базы в Манасе: Россия ведь поддерживает операцию НАТО против талибов в Афганистане и, более того, сама осуществляет транзит невоенных грузов для коалиции?!».

 

При этом мы сами продолжаем предоставлять свои транзитные услуги НАТО. Официально речь идет о невоенных грузах, но мы их и не досматриваем, потом, что значит «невоенные грузы»?  При этом мы хотели бы единолично контролировать канал переброски грузов в Афганистан (потому что в случае изменения обстоятельств мы могли бы его эффективно перекрыть). Но, вступая в контакт с НАТО по этому вопросу, мы автоматически легитимируем на уровне риторики право других государств (в частности в Средней Азии) делать то же самое.

Конечно, по «дипломатическому этикету» мы не могли в договоре о предоставлении кредита официально афишировать свои желания и цели российской внешней политики в Средней Азии. Но влиять на ситуацию в регионе, обосновать свое нежелание видеть военных США в Киргизии, мы вполне бы могли, включив в формулировки любых соглашений о предоставлении денежного кредита или прочих услугах, оказываемых РФ, пункты, которые позволяют России в одностороннем порядке изменять условия соглашения (например, сроки погашения кредита, возможность разбивать его на мелкие транши и т. д.). То есть противная сторона не должна быть уверена в том, что после заключения такого соглашения оно будет выполнено вне зависимости от ее собственного дальнейшего поведения. Наконец, для того, чтобы в будущем избегать подобных эксцессов, действовать нужно по принципу «Утром вывод американской военной базы, а вечером российский кредит, помощь в строительстве АЭС и т. д.». А не наоборот…

 

В стратегии выигрывает тот, кто устанавливает правила, и первый же их и нарушает. На сегодня мы всегда делаем вторичные шаги, что заведомо является проигрышной позицией. Посмотрите на Украину, во что ее превратили вашингтонские выкормыши. А стоило бы обратить внимание на пророссийские политические движения. И если таких нет, то их нужно создавать. И не только в Средней Азии (где пышно цветут проамериканские НКО), но и на Украине, в Молдавии. Везде. Хоть в той же Мексике. Но это невозможно,  поскольку позиция политического руководства РФ так и не была сформулирована, идеологически она лишь копирует некие «западные ценности», да и то, лишь в плане распространения либерального монетаризма, что полностью отражает мышление российской элиты, которая сегодня позорно выбрала наименее успешного чиновника Зурабова  на один из наиболее ответственных для России  посольских постов – на Украине. Как писал наш «лучший друг» Бжезинский: «Без Украины реставрация (Российской) империи, будь то на основе СНГ или на базе евразийства, стала бы нежизнеспособным делом». И в этом смысле назначение г-на Зурабова послом в Киев может вполне устроить американскую дипломатию на Украине.

Зато сегодня российские налогоплательщики компенсируют буйство прорумынских сил в  Молдавии, предоставив Кишиневугрант в размере $20 млн на восстановление разгромленных в ходе поствыборных событий 7 апреля зданий парламента и президентуры. Об этом заявил 24 июня на пресс-конференции в Кишиневе выступающий в качестве президента Молдавии лидер Партии коммунистов Владимир Воронин.

По его словам, «визит в Москву стал подтверждением борьбы Молдавии за стабильность и экономический суверенитет». «Друг познается в беде», — добавил коммунист Воронин. Это так, но где проявления дружбы по отношению к России?

Если уж до этого президент Молдавии открыто заявляет о том, что к недавним беспорядкам в столице Молдавии была причастна страна ЕвросоюзаРумыния, то почему он не обратился о компенсации убытков в Брюссель, а не Москву? А если уж последняя Воронину во всех смыслах ближе, то, спрашивается, не хотел бы он тогда сделать первый реальный, а не декларативный шаг навстречу и все-таки принять российский «план Козака» по урегулированию приднестровского конфликта, который был им отвергнут несколько лет назад по «настойчивой рекомендации» того самого Брюсселя, который Воронин сейчас не хотел бы утруждать своими финансовыми просьбами? Нет, судя по всему, он просто не видит в этом необходимости — Россия и так даст денег без всяких предварительных условий. А о том, что делать потом, ему расскажет Курманбек Бакиев. Которому не увязали предоставление кредита с ответными желаемыми политическими действиями. А пока – сплошной альтруизм…

Между тем, власти ЕС убедительно демонстрируют, как можно поддерживать своих потенциальных партнеров в прагматическом, а не только в сугубо альтруистическом ключе. Когда Лукашенко обратился к Евросоюзу с просьбой о предоставлении стабилизационного кредита, в Минск приехала еврокомиссар по внешней политике Бенита Ферреро-Вальднер и привезла «для затравки» всего $10 млн из запрошенного Лукашенко $1 млрд. После чего на пресс-конференции после переговоров более чем прозрачно намекнула на то, что оставшееся Минск получит, если выполнит целый ряд предварительных условий ЕС, которые касаются либерализации политической системы страны и перехода контроля над ключевыми объектами белорусской экономики в пользу структур, аффилированных с органами ЕС.

На этом фоне, США  очень хотят разоружить  Россию.

Как и следовало ожидать, США ответили категорическим отказом на предложение «увязать готовность России сократить ядерные боезаряды и носители с отказом Вашингтона от размещения ПРО. И ничего неожиданного в этом заявлении – отказ от глобальной ПРО, чем Дмитрий Медведев обусловил согласие Москвы на радикальные сокращения российских СНВ, явно не входит в планы Вашингтона.

Вполне вероятно, что уже к 2013 году США будут иметь полномасштабную систему ПРО, которая будет гарантировать им парирование сравнительно небольшого числа боевых блоков – тем более если они будут выпущены не одновременно и не массированно и не будут сопровождены нужным количеством ложных целей… Может статься, что к 2015 году мы будем иметь примерно 250 ракет, причем с учетом той самой «Булавы», которая не получается. А возможности американской ПРО к этому времени уже будут превышать парирование 300 наших боевых блоков».

Сейчас договор СНВ-1 (срок действия которого истекает в декабре текущего года) ограничивает предельные ядерные арсеналы каждой из сторон 6000 ядерными боезарядами и 1600 их носителями. Но при этом Россия – из-за экономии денег в предыдущие полтора десятилетия и последовавшей за этим деградацией военно-промышленного комплекса – уже опустилась существенно ниже этого порога. А тут Штаты еще нам разоружиться – пускай совместно – до еще меньшего порога. И дело ту не в том, что США просто «боятся потерять лицо, пойдя на уступки России». Это продуманная тактика.

Как сказал на днях член-корреспондент Академии военных наук Виктор Ковалев, «еще в 1970-80-е годы в Академии наук СССР было подмечено, что существует некая предельно допустимая нижняя граница сокращений, переступать которую нельзя». «И дело не только в том, что резкое сокращение ядерных сил может привести к вполне очевидной утрате потенциала сдерживания. В радикальном сокращении стратегических ядерных сил, заходящем за «запретную» черту, есть и неожиданный, неочевидный эффект. В результате такого сокращения мы можем получить ядерные силы, которые в ответных действиях не обеспечивают сдерживающего эффекта».

А вот в упреждающих действиях наоборот – обеспечивают. А это, по сути, провоцирует стороны к превентивному удару… И получается, что стратегические ядерные силы, подвергшиеся таким радикальным сокращениям, просто-напросто дестабилизируют ситуацию. И вот мы сейчас на всех парах мчимся как раз к таким стратегическим ядерным силам, которые будут лишь дестабилизировать ситуацию».

Пока никакой более-менее стоящей информации с третьего раунда российско-американских переговоров по СНВ, стартовавших два дня назад в Женеве, не поступало. Да и вряд ли что-то прояснится в ближайшее время – стороны, как никогда прежде, держат в тайне то, что обсуждают и о чем договариваются. 

В стратегии выигрывает тот, кто устанавливает правила, а не отступает сделав один шаг вперед и два шага назад….